Современное состояние коммунистического движения.

Коммунистические движения напоминают сегодня летчика Маресьева, который после ампутации обеих ног впервые встал на протезы. Он в первый же момент вскочил и попытался пройти, но не тут-то было, страшная боль и неминуемое падение сразу же прервало эту попытку. Оказалось, что теперь шаг за шагом как младенцу необходимо осваивать элементарное искусство ходить, начиная с самых азов. Так и коммунисты, едва оправившись от катастрофы перестройки и развала СССР, решили сразу действовать как в те времена, когда партия была сильной (кадрово, и самое главное идейно). И мы сейчас видим как расшибаются "в кровь" одна за другой компартии, дробятся, погрязнув во внутренних склоках, в итоге сворачивая с заявленного ими же революционного пути. Покалеченное коммунистическое движение должно найти в себе силы, если хочет выжить, начиная с элементарных вещей, медленно (но поспешая) шажок за шажком, не перепрыгивая через необходимые этапы, проходя может быть формы присущие социал-демократическому движению в России конца прошлого века, (но на качественно более высоком уровне) восстанавливать свою способность к борьбе за дело трудового народа.

В этой связи необходимо вернуться к опыту организаций, которые стояли у колыбели РСДРП. На первый этап развития коммунистического движения в нашей стране, во время которого преобладали кружки, как форма революционной работы, хотелось бы обратить внимание. Значение этого периода явно недооценивается. При этом может показаться, что в этом виноват Ленин, осудив в поздних своих работах кружковщину. Здесь мы натыкаемся на методологическую ошибку, которую постоянно совершают современные коммунисты. Прочитав, что Ленин осуждал кружковщину, они делают вывод - кружки в принципе плохое дело, или, изучая ленинскую критику бойкота Второй Госдумы, они делают вывод - бойкот это вообще плохо. Но они не замечают, что Ленин не считает ошибкой критикуемые им в последствие действия, если они были совершены в соответствующее им время и в соответствующем месте. Он, например, нигде не пишет, что считает ошибкой бойкот первой Госдумы. А по поводу кружковщины у него позиция однозначна - она вредна в период организационного становления и действия партии со своей дисциплиной и достаточно четко отработанной (в период кружкового брожения) идеологической позицией. Напротив, кружки исключительно необходимы в подготовительный период, когда еще не полностью сформировались системообразующие факторы. Кружки можно сравнить с цветами, которые предшествуют плоду (без которых его не было бы), но из запоздалого цветка плод уже не вызреет и он только будет тянуть лишние соки, на что и обращал внимание Ленин, осуждая кружковщину.

Есть необходимость, немного отступив, более четко сформулировать суть методологической ошибки, которая повторяется в последнее время постоянно. Она состоит в том, что, изучая наследие классиков и, пытаясь применить его на практике, современные политики, то ли сознательно (в целях более веской аргументации своей позиции и практической деятельности), то ли из-за невежества или методологической близорукости, абсолютизируют конкретные оценки, сделанные Лениным во вполне определенных политически и экономических условиях, ставят их вне этих условий, экстраполируя на все остальные, даже независимо от того, есть ли хотя бы минимальная историческое сходство ситуаций или нет. Классический пример, - это осознанная, преступная абсолютизация НЭПа Горбачевым, благодаря которой он пытался опереться на авторитет Ленина и подвести теоретическую базу под перестройку и капитализацию советской экономики. Та же методологическая ошибка, как мы видим на приведенных выше примерах, постоянно проходит и во многих других областях при использовании политического и теоретического наследия Ленина. Хотя со школьных лет все мы знаем примеры политической гибкости, когда Ленин давал совершенно различные, порой противоположные, оценки одного и того же явления в зависимости от конкретной политической ситуации - один из них - Брестский мир. Однако, необходимо обратить внимание на то, что одного освоения политической гибкости политику-коммунисту недостаточно, иначе она может выродиться в беспринципность. Необходима твердая четко сформулированная и ясная цель (о которой будет сказано ниже). Политик, как капитан парусника в шторм при ветре, дующем навстречу, должен держать курс в намеченную гавань, искусно лавируя и обходя подводные камни. Современное комдвижение в России, не прошедшее периода кружков, в которых были бы отработаны теоретические и организационные принципы строительства новой революционной партии, с разгону, вляпалось в коммунистическую многопартийность. Современные компартии по идейному уровню на подобие самых первых кружков, однако, вследствие ложно понятой партдисциплины не способны внутри себя вести идеологические дискуссии, которые позволили бы выйти на определение реальных задач комунистов. Межпартийные распри не позволяют вести эту работу на межпартийном уровне (партия в отличии от кружка обладает жесткой структурой и внешней "оболочкой", препятствующей взаимному оплодотворению). Немеряные амбиции лидеров довершают безрадостную картину. При тщательном рассмотрении оказывается, что причины разброда в коммунистическом движении имеют еще более глубинные корни. Перефразируя слова поэта, можно сказать: "ведь если партия возникает, значит, это кому-нибудь нужно", то есть любое политическое общественное образование возникает тогда, когда для этого появляются некоторые материальные предпосылки - системообразующие факторы. Исходя из этого, фундаментальной общесистемной причиной коммунистического плюрализма является то, что сегодняшнее хаотическое состояние общества характеризуется отсутствием мощного доминирующего системообразующего начала, каким во времена царизма было, во-первых, наличие реальной потребности в социал-демократическом движении со стороны пролетариата (и соответственно реальная его поддержка со стороны рабочих). То есть существовала и крепла социальная база революционной социал-демократии. Ради справедливости необходимо отметить, что становление пролетариата как реальной политической силы общества началось в России только в последней трети XIX века (первые социал-демократические кружки появились тогда, когда пролетариат только только начал формироваться). С ростом и укреплением пролетариата зародилось, прошло стадию формирования и окрепло в мощную революционную партию нового типа социал-демократическое движение. Другим, вторым по значению, фундаментальным фактором системообразующего характера являлось наличие достаточно хорошо проработанной, современной тому этапу исторического развития, революционной теории (марксизма), которая после некоторой адаптации к специфическим российским (которая была проведена Лениным и его товарищами как раз в период кружковщины) условиям оказалась способной стать идеологическим стержнем построения революционной партии. Наконец, еще одним немаловажным фактором, заставлявшим революционеров, по словам Ленина, "идти плотной группой", было постоянное давление со стороны царской власти, все более усиливавшееся от относительно мягких преследований во времена "легального марксизма" до жесточайшего террора против социал-демократов во время революционных подъемов. Эти три основных фактора имели постоянную тенденцию к усилению с кульминацией в 1917 году, они явились теми объективными материальными условиями, которые и обеспечили создание РСДРП(б). Существование и постоянное нарастание этих факторов толкали людей (порой очень конфликтных по жизни) оппозиционно настроенных к существовавшему тогда строю к объединению, облегчали им задачу создания рабочей партии. После Октябрьской революции перед компартией встали новые грандиозные задачи, для решения которых она должна была еще более сплотиться, рос рабочий класс, крепла партия, росла и развивалась страна. Но вот грянула перестройка: партия стала разваливаться, и, кроме внутренних причин, это обусловило то, что социальная база - рабочий класс пропитался мелкобуржуазной идеологией (вследствие роста излишней личной собственности см. Общественные отношения в сфере потребления, и их роль в кризисных процессах на территории СССР). Кроме того, были практически полностью потеряны идеологические ориентиры, так как совсем не обновлялась общественная теория, застывшая на уровне начала века. То есть КПСС осталась без своего материального основания - доминирующих системообразующих факторов. Таким образом, крах КПСС был предрешен. Основным системообразующим фактором для компартий, возникших после августа 1991 года, было наличие в стране сил, сопротивляющихся реставрации капиталистического строя в самой паразитической - компрадорской форме (по этой причине в коммунистическом движении так сильны националистические моменты и интернационализм превратился, чуть ли не в ругательное слово). То есть, это партии именно сопротивляющиеся процессам, происходившим в обществе, по сути консервативные (потому первоначально их записали на правый фланг политического спектра). Надежда на возможность остановить негативные процессы и восстановление лучших черт доперестроечной действительности сплачивало большие массы оппозиционно настроенных людей даже в отсутствие социальной базы, серьезного теоретического предвидения и обоснования практической деятельности. Но, несмотря на сопротивление, буржуазия победила окончательно в 1993 году. И страна из переходной нестабильности перешла в некое на вид стабильное состояние, которое, по оценкам большинства (даже среди ярых противников капитализма), продлится достаточно долго (у многих просто опустились руки - "плетью обуха не перешибешь" так что дергаться? - надо приспосабливаться к новым условиям). Однако, как указывалось в предыдущих публикациях, это состояние в действительности псевдостабильно. Подобно выпрыгнувшему из самолета без парашюта, у нас вначале возникло ощущение ужаса, а затем появилось ощущение свободного падения, полета, которое даже многим понравилось, и мысль о приближающейся земле стала подавляться, а когда вдруг она наведывается, мы тешим себя надеждой на чудо: авось кто соломки подстелет. Таким образом, существовавший в период с 1991 по 1993 год мощный доминирующий системообразующий фактор - противодействие накату демократической контрреволюции, растворился в пессимизме и маниловщине, с окончательной победой контриков в октябре 93. Сегодня нет доминирующего системообразующего фактора для социалистической оппозиции - нет общей цели, сформулированной более или менее научно (даже социалистическая реставрация уже не влечет) - исключительно слаба социальная база, поскольку рабочий класс омелкобуржуазился а процесс пролетаризации, связанный с обнищанием, только только начинается - практически полностью отсутствует репрессивное давление со стороны буржуазной власти. Единственно, что общее так это неясное щемящее апокалиптическое предчувствие, в которое многие или уходят как в болезнь или просто гонят от себя, тешась пустышками вроде выборов в Госдуму. Кстати, для КПРФ системообразующими являются именно эти демократические пустышки: выборы в Думу, затем президентские, местные, которые создают видимость продуктивной деятельности, и это у них проходит, поскольку оппозиционная масса активистов требующая своего осистемливания огромна и становится все больше и больше постепенно созревая. Коммунистическое движение на распутье! Сейчас необходим новый мощный импульс вперед! Иначе можно опоздать! Надо ради справедливости обратить внимание на то, что кроме объективных (внешних) системообразующих факторов, описанных выше, существуют еще и внутренние (внутрисистемные), это в первую очередь фактор самосохранения, суть которого в том, что уже существующая (созданая ранее и достаточно устойчивая) система стремится сохраниться, несмотря на изменяющиеся условия даже, если она этим условиям объективно не соответствует. Другой внутренний системообразующий фактор - это наличие у элементов (частей) системы внутреннего стремления к объединению, основу которого в нашем случае (если абстрагироваться от других системообразующих факторов) составляет реликтовая (связанная с длительной советской традицией) социалистическая и коммунистическая идейность и стремление на основе этого быть включенными в мощную оргструктуру (компартию), организационный аналог доперестроечной КПСС (кстати, ностальгические ретромотивы сегодня в искусстве - явление того же порядка). Собственно эти внутренние факторы (значение которых постепенно ослабевает и трансформируется) и являются тем системообразующим началом, которое сплачивает КПРФ и позволяет ей существовать относительно стабильно, несмотря на острые противоречия, разрывающие ее изнутри. Но долго продлиться такое состояние не может. Теперь попробуем кратко суммировать картину состояния современного российского общества применительно к системообразующим факторам коммунистического и социалистического движения. Первое - отсутствует реальный класс в сегодняшнем российском обществе, интересы которого могла бы выразить действительно коммунистическая партия. Однако такое отсутствие не означает, что такой класс не возникнет в самое ближайшее время. Вообще отсутствие такого класса (пролетариата) явление довольно-таки аномальное для буржуазного общества и исключительно неустойчивое (которое стабильным может быть только в обществах потребления подпитываемых извне), оно обусловлено спецификой развития позднего социализма (особенно в сфере потребления), во времена которого произошло пропитывание рабочего класса мелкобуржуазной психологией - рабочему стало, что терять кроме своих цепей. Как только иссякнут ресурсы, накопленные при советской власти, и расслоение достигнет критического уровня, рабочему опять станет нечего терять, с него спадет мелкобуржуазная шелуха и проснется здоровый пролетарский инстинкт. А этого осталось ждать не долго - ресурсы страны на исходе. Вот тогда и понадобится пролетарская партия нового ленинского типа, но ее может не оказаться в силу перечисленных выше причин. Из этого вытекает, что строить современную революционную компартию необходимо, опираясь не на сиюминутный интерес развращенного сегодня мелкобуржуазной психологией трудящегося (что пытаются делать все компартии), а ориентируясь на еще только созревающую революционную ситуацию, на перспективный, потенциальный, задавленный мелкобуржуазностью, но фундаментальный интерес рабочего класса, занятого и умственным и физическим трудом, заключающийся в освобождении труда от капитала и построении справедливого коммунистического общества. Эта задача во сто крат сложнее той, которая стояла перед большевиками в начале века, когда сиюминутный интерес пролетариата задавленного страшной буржуазной эксплуатацией, жизненная заинтересованность в освобождении от ига капитала, совпадала с перспективной целью: интересом трудящихся в построении справедливого общества. Жестокая борьба рабочих за свои права способствовала созданию ленинской партии. Сейчас, когда реальной эксплуатации совокупного рабочего класса в России нет, а идет планомерное проедание (в том числе и рабочим классом) того, что было накоплено за годы социалистического строительства, стало значительно труднее выявить настоящую цель рабочего движения, и на этой основе организовать действительно революционную партию. Исходя из того, что говорилось о состоянии рабочего класса, становится ясно - без четкого понимания будущего фундаментального интереса рабочих, без отчетливого осознания исторической перспективы невозможно бороться за интересы трудящихся. Но этого нельзя добиться без современной революционной теории, которая должна стать основным системообразующим фактором в отсутствие первого (обостренных классовых противоречий). Однако, состояние общественной теории сегодня плачевно. Она застыла на уровне, в лучшем случае, середины этого века, а по ряду фундаментальных вопросов - начала прошлого века. И здесь мы приходим к тому, с чего начинали это изложение, к необходимости развертывания в коммунистическом движении мощного дискуссионного теоретического процесса, аналогичного процессу, шедшему в социал-демократическом движении начала века, в результате которого был выкован (в основном) тот "стальной" теоретический стержень, который сделал РСДРП(б) твердой и несгибаемой в борьбе за рабочее дело. Сразу же возникают упреки: до дискуссий ли нам сейчас? Необходимо бороться против окончательного развала страны, против вот-вот готового произойти социального взрыва, то есть бороться против антинародного режима. Надо сказать, что такой подход чем-то напоминает позицию Егора Гайдара, который говорил в 1992 году: разрушим плановую экономику введем рынок, а он сам собой все урегулирует и страна станет процветающей державой. То же самое сейчас нам говорят: свергнем антинародный режим, вернем Советы, восстановим Союз и все само собой наладится. Это типичная реставрационная позиция которая обанкротилась в октябре 1993 года. Действительно, как только задается вопрос реставраторам, а что же делать после прихода к власти, начинается такой туман и разнобой из которого единственное что можно внятно услышать, так это намерение поддержать отечественную промышленность, а это в нынешних условиях означает только одно: поддержать национальный капитал. То есть нет реальной позитивной программы социалистического и коммунистического развития, и более того нет даже теоретической базы для разработки такой программы. Конечно, хотелось бы чтоб такую теорию нам кто-нибудь предложил бы с запада или востока, какой-нибудь новый Маркс, например, Зиновьев, с авторитетом которого все бы (ну хотя бы большинство) согласились, выработали б на ее основе программу и стали действовать. Но новых марксов-энгельсов не предвидится. Так что придется вырабатывать теорию самим и без крутой дискуссии пожалуй не обойтись, хотя каждому здравомыслящему ясно - на дискуссии времени не осталось. И здесь хотелось бы пожелать существующим коммунистическим партиям, и в первую очередь их лидерам, чтобы у них хватило мудрости не препятствовать поискам теоретической основы будущего коммунистического движения, поскольку времени действительно исключительно мало и стабильность в стране может в любой момент быть разрушена. Как видно из вышесказанного, функция современного кружкового периода несколько иная чем в начале века - не только изучать и адаптировать уже выработанные теоретические концепции, но и в режиме широкой дискуссии, мощного мозгового штурма выработать новую современную теорию. И это при умелой организации и высоком напряжении вполне возможно, поскольку, в отличие от начала века необыкновенно высок общеобразовательный уровень народа, в котором выделяется достаточно большая группа людей, которая уже сейчас обладает рядом качеств, благоприятствующих такой форсированной идейной деятельности: во-первых, они, как минимум, обладают реликтовой коммунистичностью, во-вторых, имеют достаточно хорошее (осознанно приобретенное, обществоведческое марксистско-ленинское образование), в-третьих, мозги у них не закостенели как у основной массы институтской профессуры (по большей части это достаточно молодые люди), в-четвертых, они просто не хотят быть статистами ждать и воспринимать готовенькую теорию, они хотят соучаствовать в ее создании. Кроме того, есть ряд обстоятельств объективного характера, которые при умелом их использовании могут облегчить научный поиск: - сохранение еще некоторое время мягкого либерально-демократического режима, открыто не препятствующего широкой дискуссии; - высокий уровень развития коммуникации и технического обеспечения исследовательской работы; - возможность организовать широкий фронт исследования с разделением труда. Очень и очень не хочется, чтобы до того как рухнет стабильность и резко усилит репрессии буржуазная диктатура, сохранялась бы идейная аморфность коммунистического движения и не была бы выработана (хотя бы в самых общих чертах) современная, жизнеспособная теория построения нового коммунистического общества. Правда, тогда может на полную включиться третий системообразующий фактор (способствовавший большевикам в начале века) - сплачивающее воздействие репрессий со стороны буржуазных властей. Пожалуй, это самый вероятный сценарий, поскольку пока гром не грянет - крестьянин не перекрестится. Теперь необходимо обратиться к еще одному системообразующему фактору, который пока не выделялся, а упоминался только вскользь, и который является специфическим для современной российской действительности. Его можно определить как фактор реликтовой коммунистичности (конечно такое определение кое-кому покажется обидным). Вообще-то, реликтовая коммунистичность - явление исключительно многогранное и заслуживающее специального исследования, так как оно оказывает немалое влияние на все общественные процессы, но здесь будет рассмотрен только один ее аспект, связанный с организованным коммунистическим движением. Большинство из нас, кроме самых молодых, воспитывалось при социализме и с молоком матери впитывали социалистические принципы общежития (при этом в меньшей мере через официальные средства пропаганды) - собственно это и есть в самом широком смысле реликтовая коммунисттичность (как свет от далекой звезды давно погасшей продолжает нам светить). На уничтожение этого "света" и обрушилась со всей своей мощью постперестроечная буржуазная пропаганда, хотя значительно больший вред был нанесен еще при социализме излишней личной собственностью и мещанским, мелкобуржуазным перерождением, а уж буржуазная пропаганда довершила дело. Однако, сохранился достаточно широкий слой людей социалистическое сознание которых оказалась не способна разрушить ни мелкобуржуазная стихия ни обвал лжи и грязи, ни религиозный дурман, который источают все средства массовой информации. Эти люди остались преданы идеалам социализма, не приемлют буржуазной реставрации и самое главное интуитивно понимают всю недолговечность контрреволюции и необходимость перехода к новым более справедливым общественным отношениям. Эти люди являются той питательной средой, которая наполняет нынешние коммунистические движения. Это та питательная среда, которая требует оструктуривания и, что важно, сама к нему стремится. Как уже указывалось, первоначально эта реликтово-коммунистическая среда была структурно оформлена в реставрационно-социалистические партии и движения, которые сохранились и по сегодняшний день, хотя первоначальная их цель - не допустить установления буржуазной диктатуры - полностью провалена, поскольку оказалась невыполнимой. Сейчас мы видим как происходит реструктуризация этих партий и движений, которая заключается в выделении из общего (хотя и многопартийного) антибуржуазного сопротивления трех основных направлений оппозиции: первое и пожалуй самое массовое движение, в которое группируются реликтовые коммунисты, - это движения и партии отстаивающие интересы национального капитала СПТ, КПРФ, (на этой парадоксальной части остановимся подробнее несколько ниже), по сути эти движения можно в соответствие с общепринятыми стандартами классифицировать как буржуазными национально-освободительными. Второй структурный блок - по сути социалистические партии и движения, однозначно не допускающие частной собственности, а дальше у них все в тумане. Есть некоторая надежда, что наконец в кое-каких головах туман начинает рассеиваться (так как уже пора - историческая необходимость назрела), и они положат начало для образования подлинно коммунистической партии (и это третье направление - направление будущего). При этом необходимо отметить, что после снятия социалистического сопротивления как доминирующего системообразующего фактора в коммунистическом движении (которое и явилось основной причиной его реструктуризации), другого доминирующего фактора (имеющего коммунистическую суть) не появилось, что должно иметь своим следствием обострение противоречий внутри компартий их дальнейшее дробление (в рамках трех блоков описанных выше), и по сути превращение части из них в кружки (но с более жесткой структурой и оболочкой чем это необходимо для кружка), а части в консервативные общества любителей социализма, которые интенсивно использует правящий класс для прикрытия своих грязных делишек. Еще раз необходимо подчеркнуть: что нет именно коммунистических по сути системообразующих факторов, но при этом существует мощный системообразующий не социалистический фактор способный объединять массу социалистически настроенных оппозиционных активистов. Этим фактором является национальный производительный капитал, в который превратились бывшие при социализме в общенародной собственности средства производства. В предыдущих статьях уделялось достаточно внимания производительному капиталу и его роли в реставрации капитализма, и все же надо на этом вопросе еще раз остановиться.

Современная структура российского капитала и класса капиталистов

Как указывалось с конца пятидесятых годов в социалистическом обществе наметились четкие тенденции реанимации товарно-денежных отношений во всех сферах (широкое включение в мировой рынок, применение в промышленности оценочных показателей присущих буржуазной экономике, прибыль и т.п., лавинообразное расширение сферы потребления и ее пропитывание мелкобуржуазными идеалами). В такой обстановке целостные структурные единицы общенародной собственности (заводы, фабрики, предприятия всех других отраслей) приобрели доминирующий центробежный вектор в своей деятельности и развитии. То есть у предприятий стало преобладать стремление выделиться из целостного экономического организма, приобрести любым путем преимущество перед другими, при чем за их счет. Понятно, что такая тенденция естественна и существует всегда, однако в нормально отрегулированной социалистической экономике, этот центробежный импульс был относительно слаб и в полной мере сбалансирован центростремительным импульсом, исходящим от государства стоящего на страже интересов трудового народа. Этот центробежный вектор со временем все более и более затруднял управление экономикой (общенародной собственностью) и все четче в структурных единицах единой социалистической экономики проступали черты обособленных единиц капитала. Ради справедливости необходимо отметить, что по мере все большего отрыва госуправления от интересов трудового народа (снятие тезиса о необходимости диктатуры пролетариата и т.п.), экономика в целом приобретала все больше черт госкапитализма, что и позволяет некоторым экономистам говорить, что у нас был не социализм, а гипертрофированный госкапитализм. Само собою, разумеется, что главным выразителем капитализаторской тенденции на предприятии являлась его управленческая верхушка. Поэтому, как раньше указывалось, главной ударной силой перестройщиков и капитализаторов в нашей стране являлся директорский корпус. Но при этом именно управленческий аппарат в сфере производства был в меньшей мере, чем другие управленцы пропитан буржуазной идеологией (с одной стороны под их непосредственным руководством создавались материальные ценности, а с другой они организовывали рабочий класс и потому были наиболее близки к нему). После того, как произошла буржуазная контрреволюция и была установлена диктатура буржуазии, оказалось, что у нас может на данном этапе существовать только очень специфическая разновидность буржуазной экономики: паразитическая самоедская, основанная на растранжиривании, распродаже и разворовывании накопленной общенациональной собственности. Понятно, что выразителем интересов такой экономики не мог стать слой организаторов производства, тех кто положил все свои силы на создание и приумножение этой национальной собственности. Налицо сильнейшее внутриклассовое противоречие между компрадорской буржуазией, обеспечивающей поток стоимости на запад и национальной буржуазией (в которую превратился социалистический директорский корпус), обслуживающей отрасли экономики, в которых запасена эта стоимость. Но при всей остроте этого внутриклассового противоречия необходимо видеть и их единство: современная национальная буржуазия принципиально не способна извлекать прибавочную стоимость из рабочего и следовательно организовать стабильное капиталистическое воспроизводство (воспроизводство капитала), но стремится при этом получить прибыль (как минимум на личное потребление), а это им могут обеспечить только компрадоры, продавая (за бесценок) на запад обслуживаемую национальным капиталистом собственность (национальный капитал). Важно отметить, что национальный капиталист не ощущает себя полноправным и полноценным собственником национального капитала, даже тех его частей, которые он обслуживает. Это в первую очередь связано с тем, что национальный производительный капитал (кроме сырьевых отраслей) плохо конвертируется, и как указывалось выше неспособен сам по себе (в рамках буржуазного строя в наших условиях) самовозрастать. И это естественно заставляет капиталиста извлечь из него все, что возможно (пускай даже путем уничтожения производства) и превратить в приносящий прибыль самовозрастающий капитал (отсюда масса всяких фирмочек облепивших как пиявки крупные предприятия, созданных руководством этих предприятий, и сосущих из них все соки). При этом независимо от нюансов и оттенков всех представителей национального капитала объединяет общее, что присуще всем капиталистам и, что составляет основу частного интереса - это то, что все они ставят интерес своего отдельного предприятия выше общего интереса общества, экономики в целом. И это присуще даже самым лучшим представителям этого класса. Теперь, если посмотреть с точки зрения классового интереса и отражения в идеологии и политике, капиталисты-компрадоры в своих действиях достаточно последовательны и являются носителями ярко выраженной либерально-буржуазной ориентированной на международный империализм идеологии. Напротив, в силу выше изложенного, национальный капиталист исключительно противоречив. С одной стороны осознание невозможности капитализма у нас, пришедшее к нему через "руки", через то, с чем он сталкивается каждый день на своем уничтожаемом заводе (плюс реликтовая коммунистичность), может делать его стихийным коммунистом самого багрового оттенка, с другой стороны маячит крутейший империализм и фашизм, для которого достаточно и одной извилины, в которой помещается единственная мысль: почему все цивилизованные страны могут грабить развивающийся мир, а мы нет? Итак, когда мы говорим о компрадорском капитале, мы имеем в виду торговый капитал, обеспечивающий поток стоимости из страны и капиталистов, обслуживающих этот капитал, в собственности которых он находится. Необходимо обратить внимание на принципиальную разницу между компрадором у нас и в развивающемся мире: там компрадорская буржуазия практически такая же по своей сущности, как и национальная, только она делится своими прибылями от эксплуатации трудящихся с транснациональным капиталом извлекая для себя из этого немалые выгоды, при этом принося определенную пользу и национальной экономике вкладывая в нее свой капитал и развивая таким образом производство (может не в такой мере, как это было бы желательно, по причине изъятия части прибыли за бугор). Противоречие между национальным и компрадорским капиталом лежит исключительно в сфере капиталистической конкуренции, и только в рамках этой конкуренции национальный капитал готов на национально-освободительную борьбу, основная цель которой, какие бы высокие слова при этом не произносились, банальное нежелание делиться с кем бы то ни было своими прибылями при эксплуатации своего народа. Под национальным капиталом понимаются, в первую очередь, осколки общенародной собственности (переменная составляющая которого - рабочий класс), находящиеся в частной собственности (у частных лиц, организаций, государства). Во-вторых, это собственники-распорядители отдельных единиц бывшей общенародной собственности - национальные капиталисты. Это важное различие, которое обычно не замечается. Мы неспроста здесь отметили, что переменной составляющей капитала является рабочая сила. При нормальном капитализме степень отчуждения работника от средств производства исключительно высока, и они соединяются только на период рабочего времени, и такое соединение в силу противоречия между трудом и капиталом носит характер принуждения, и кроме как обязанностью перед капиталистом отработать заработную плату работник и средства производства не связаны. Несколько иное отношение между работником и национальным капиталом складывается в современной российской экономике. Во-первых, специфика социалистической экономики с ее высокой концентрацией и монополизацией, системой хозяйствования основанной в большей мере на "внеэкономических" методах организации, связывало работника и производство множеством нитей неэкономического характера. Это прикрепление работника к производству не изжито до сих пор. Во-вторых, как бы не старались капитализаторы, ощущение общенародности собственности переносится большинством работников и на капитализированные ее осколки. В-третьих, приватизация объявляется народной, то есть поддерживается иллюзия народности капитала, и возможности извлечения из него прибыли даже рабочим. То есть рабочий является не только переменной частью капитала по принуждению, но и обладает некоторыми другими важными параметрами включенности в капитал, а следовательно и большего на него влияния и обратно (это касается естественно рабочего в той мере в какой он включен в производство, а не калымит или спекулирует на стороне). Эти неэксплуатационные параметры включенности в капитал непосредственным (не технологическим) взаимодействием между работником и капиталом, которое для нормального буржуазного общества нонсенс, в котором труд и капитал соединяются только исключительно через посредство собственника средств производства - обслуживающего данный капитал капиталиста.

Подведем итог. Это большое отступление понадобилось нам для того, чтобы иметь возможность глубже разобраться в сущности общественно-политических движений выражающих интересы национального капитала. Безусловно, что национальный капитал и политические силы (нефашистской ориентации) естественные союзники пролетариата (протопролетариата) и коммунистической партии соответственно в ситуации разграбления страны компрадорской буржуазией, и это все сейчас видят невооруженным глазом. Однако, при этом замазывается противоречие между классовым перспективным интересом пролетариата (в основном в силу невыявленности его), который как мы выяснили, заключается в построении коммунистического общества а следовательно в коренной ломке сложившихся буржуазных отношений, и заинтересованностью национальной буржуазии в стабилизации, консервации сложившихся отношений при небольшом косметическом реформировании их в пользу национального капитала. При этом, проводить такую стабилизаторскую политику они считают выгодным под маской коммунистов, что позволяет им на все сто процентов использовать реликтовую коммунистичность народа и ностальгию по стабильности при КПСС, и обманывать коммунистов-активистов, используя их организаторский потенциал в своих целях. Такая политика якобы от имени коммунистов приведет к гибели коммунистического движения в нашей стране и физическому уничтожению тех, кто считает себя коммунистами. Позвольте воспользоваться аналогией: оттолкнувшись от края попасти мы летим к другому, которого вовсе и нет, что мы посреди полета осознаем, и кое-кто в этой ситуации предлагает остановиться посреди полета, "стабилизироваться", при этом ответственность за эту стабилизацию возлагает на коммунистов. В результате мы со всего размаха рухнем вниз, а ответственного за остановку в полете просто разопнут даже не вспомнив, кто подтолкнул страну к безумному прыжку через пропасть, и народу ничего не останется только, как идти в объятия к фашистам. Альтернатива этому только одна - не участвовать коммунистам в капиталистической псевдостабилизации ни под каким видом, всеми силами разоблачать псевдокоммунистов. Бороться за интересы рабочих рядом с ними плечом к плечу, а не заседая в органах буржуазной власти, поскольку эти органы устроены так, что в них ничего нельзя сделать, чтобы противоречило интересам буржуазии - противное пресекается физически (от простого увольнения до расстрела танками). И готовиться по всем направлениям к моменту, когда все рухнет, что произойдет благодаря усилиям буржуазии, с фатальной неизбежностью. А вот уж в момент взрыва сделать все, чтобы это было не окончательным взрывом человеческой цивилизации, а толчком к взлету на необычайную высоту действительной истории человечества - коммунистической формации.

Апрель 1996 г.
Сахонько Е.Б.